Когда-то известный советский поэт Лев Ошанин написал такие строчки: «Я признаю честно, Ростовчанки - люди всесоюзной красоты!». И эти строки стали визитной карточкой всех женщин Дона, которые, помня о своем всесоюзном статусе, несут марку «всесоюзной красоты» и по сей день. Наша сегодняшняя собеседница Галина Самолазова (теперь Мазина) – представляет отряд, можно сказать, самых красивых из красивых. Галина - одна из первых ростовских манекенщиц. Первых и по времени, и по статусу. Как простая советская девушка попала на подиум и стала лучшей моделью всероссийского конкурса модельеров она нам и расскажет. 

Звездиться было некогда 

– Как вы, простая советская девушка попалив мир моды? 

– Я тогда не думала, что я иду в мир моды. Я просто искала удобную для себя работу. Я закончила РИНХ, работала в аптекоуправлении, и ни о каком мире моды даже не думала. Вышла замуж, родила сына. И вот тут-то и поняла, что нужно найти такую работу, чтобы больше времени проводить с ребенком. Пока была в декретном отпуске – рассматривала всякие вакансии. И вот как-то идем мы с мужем по Большой Садовой и вдруг видим в окнах ателье стенд с черно-белыми фотографиями. И на одном снимке – однокурсник мужа, Юрий Мухин. Мы еще посмеялись - вот «звезда»! А потом я его встретила в гостях и спросила - как он в манекенщики попал. Он страшно застеснялся, попросил никому не рассказывать – просто подрабатывал, когда студентом был. А я попросила его мне протекцию составить. Сначала мы пришли в экспериментальный цех, что находился на Московской, между Газетным и Семашко, в ателье № 21. Главный художник-модельер Вениамин Михайлович Елпатов попросил меня пройтись. Скажу, что я дома, конечно, потренировалась ходить. Я прошлась, резко повернулась, и смотрю, а он за голову схватился и говорит: «Ладно, пиши заявление». С этим заявлением меня отправили в управление службы быта, которое находилось в районе ТЮЗа. Там генеральный директор Гринберг Борис Лазаревич выслушал меня – и тоже подписал заявление. С ним я уже пошла в Дом мод, к заведующей демонстрационным залом Галине Владимировне Солтан. Пришла и говорю: «Здравствуйте, я буду у вас работать». А она на меня посмотрела и говорит: «А кто так решил? Ну, давай, пройдись». Я прошлась и так в 1984 году началась моя карьера манекенщицы.

В тот момент, рассказывает Галина, по подиуму ходила девушка такой невообразимой красоты, что Галя подумала: «Ну, куда ты лезешь? Будешь все время в задних рядах стоять». Каково же было ее удивление, когда та самая девушка, уже став подругой и коллегой Галины, рассказала: «Пришла новенькая. Я на нее глянула и думаю – так, нужно с помоста спрыгивать и убегать отсюда!». Сейчас она, кстати, работает гримером в кино, в ее послужном списке многие наши сериалы.

– То есть никакой «звездности» не было?

– У нас не было никакой звездности. Да и признаться, мне «звездить» было некогда. Работа манекенщицы только кажется легкой. График наш был очень насыщенным, все-таки нас по пальцам можно было пересчитать. Судите сами: понедельник-вторник – выходные, в субботу и воскресенье – по два показа (в 11 и в 13), также показным днем нередко была среда, в остальные дни - примерки в экспериментальном цехе, куда я с собой брала сына, и он по 3-4 часа рисовал потихоньку, пока я меряла отшиваемые модели из новых коллекций. И иногда выездные показы – на предприятия, на ярмарки, по области. К тому же я старалась работать больше, мне нужно было свою семью кормить - я умудрялась и на первой, и на второй фабрике «Ростоблшвейбыта».

Зарплата у нас была почасовая. Как говорится, волка ноги кормят. Потом еще была в Ростове фабрика «Дон» (вышестрочечных изделий), с ними я часто ездила в Москву на показы. Помню, как-то приехали на показ в столицу, показали новую коллекцию, все в восторге были, а я быстренько развернулась и убежала по своим делам, которые намечала успеть сделать. Лишь потом узнала, что меня - «девушку с косой» - долго искали сделать фото в журнал «Советская женщина», но я уже умоталась! Так я не стала советской женщиной. Но и у меня, и у моих коллег достаточно было таких фотосессий – на календари, в журналы, даже на пакеты. Нас на улицах узнавали. Но это не напрягало: такого как сейчас – когда прыгают, умирают – не было. Хотя когда мы собирались все вместе, и прогуливались после показа по Садовой – эффект был. 

«Звезды» и колхозники – ценители красоты 

– А какой тогда был стандарт красоты? Пресловутые 90-60-90? 

– У меня 90-60-90 не было. Мои параметры были 96-62-96. Рост – 175. Советские манекенщицы не были худыми анорексичными барышнями. Мы были нормальными. Кто-то из моих коллег был миниатюрней меня, но и ростом меньше – 170 см. Сейчас таких на подиум и не берут, только в фотомодели. Мы, конечно, следили за собой. Потому что главное требование к нам было такое – красивая, ухоженная, аккуратная. Волосы убирались в пучок, или косу (не собственную конечно, но - натуральную). В 80-90-е годы стали кок впереди начесывать – модно было. Конечно, приходили иногда барышни, знаете, как говорят - «можно вывезти девушку из деревни, но деревню из девушки – нет». Но у нас была очень грамотная руководитель - Галина Владимировна, она держала всех в стиле. С нами мастера по макияжу, парикмахеры работали. Да и сами все смотрели, на показах, по видео. Ощущала ли я себя красавицей невозможной? Ну…. Вот сейчас с возрастом я понимаю, что я себя недооценивала. Мало я себя любила в то время. Все мы были очень красивые. Вот помню, приехали мы в Москву на показ. Участвовали в съемках концерта в концертном зале «Россия». Ходим, волнуемся, съемки затягиваются – то один дубль, то еще. А нужно сказать, что в концерте участвовали Лев Лещенко, Александр Михайлов, Маша Распутина, Лолита Милявская и Саша Цекало, тогда они еще кабаре-дуэт «Академия» были, бит-квартет «Секрет», но уже без Максима Леонидова. В общем, – «звезды», мы робеем, но лицо держим. А Лев Лещенко потом рассказывал, - «Хожу, смотрю – что за красавицы? Откуда? С "Кузнецкого Моста" такие красотки?». Это мы потом с Львом Валериановичем познакомились и подружились. А когда он в Ростов на концерт приехал, я его пригласила в гости, на обед. И он приехал, на такси, без всякой охраны. Пока ехали в лифте до моей квартиры – соседка с мусорным ведром во все глаза смотрела – он или не он? 

– А в каких городах еще бывали с показами? 

– Очень ярко помню всероссийский конкурс художников-модельеров в Казани. Нас поехало четверо девчонок, трое ребят, плюс Вениамин Михайлович, Галина Владимировна, модельеры. Там были казанские манекенщицы – потрясающие девчонки, многих я потом видела в Москве, у Славы Зайцева, но все коллекции показывали в основном на нас. Мы вкалывали, чуть не падали, но зато денег много заработали, ведь каждый показ стоил 5 рублей.

Конкурс проходил 3-4 дня, показ начинался с 10 и заканчивался в 15. Было где-то по 15 выходов. В последний день, когда я уже свои выходы отработала, одела джинсы и сапоги, сижу – ног не чувствую. И тут начали объявлять трех лучших манекенщиц. И мне наш парень-манекенщик говорит – иди, слышишь тебя вызывают. Я подумала, подшучивает надо мной: «Да ладно, заканчивай, куда еще идти?». Но он просто вытолкал меня на сцену. Оказывается, я была награждена титулом лучшей модели. Дали грамоту за подписью министра, а дома выписали премию в 120 рублей, в размере зарплаты. Так что даже материально красота ростовчанок была оценена. 

– А простые поклонники были, так сказать, из народа? 

– Вот с простыми поклонниками красоты ростовских манекенщиц мы тоже встречались, потому что не редко выезжали в села с показами одежды. Как-то отправили нас в станицу Облиевскую. Пока мы ехали в автобусе, нас обогнала машина с местными парнями. И наша художник-модельер им просто рукой помахала. Когда мы приехали в станицу - все уже знали, что красавиц везут. Отправили нас в баню, где окно было под потолком, так ребята местные лезли подсматривать в это окно. А вечером в Доме колхозника, куда нас поселили, они нам выносили дверь. Пришлось просить своих ребят переночевать в нашей комнате. Дверь заставили двумя кроватями и шифоньером. Вынесли и дверь, и заднюю стенку шифоньера. Хорошо, на окнах были решетки. Вот такая притягательная сила красоты. 

Работа, а не стиль жизни 

– Галина, кому сложнее было попасть в мир моды - вам или современным девушкам? 

– Думаю, что современным девочкам и проще, и сложнее. Проще потому что их с детства учат – как ходить, как макияж наносить, как одежду лучше подать. Мы же учились уже на помосте. Кумирами для нас были Синди Кроуфорд и Надя Ауэрманн. Выезжали мы, как говорится, за счет природы и за счет того, что вкладывали в нас наши кураторы – Вениамин Михайлович, Галина Владимировна, хореограф Лариса Ерофеева. С другой стороны современным девочкам сложнее, поскольку нас можно было по пальцам пересчитать, а у них – очень жесткая конкуренция. Поэтому у них и жестокие случаи бывают, разборки. У нас этого не было – мы дружили, могли подменить кого-нибудь в случае болезни, но платья друг у друга из рук не рвали. Опять же тогда показы мод не были такими фееричными шоу, как сейчас. Хотя и мы тоже пытались делать театрализованные показы, о которых посетители Дома мод до сих пор вспоминают с восхищением. 

Но все-таки это была работа, а не стиль жизни. Вспомнила один из первых конкурсов красоты в Ростове, в котором по замыслу сценаристов мы – манекенщицы – должны были тоже участвовать, демонстрируя между выходами участниц конкурса одежду. И вот идет репетиция уже много часов, участницы конкурса стоят впереди нас, мы – второй линией, как бы фоном. Ждем команды режиссера. А нужно заметить, что нас все время называли «красавицы», ну как-то так повелось. И вот идет команда хореографа Ларисы Васильевны: «Красавицы, пошли!». Ну, мы и пошли, с правой ноги вперед. Нам – «А вы куда? Я ж сказала – красавицы, а вы кто?». А красавицы после долгой репетиции стоят такие замученные (они ж не привыкли к такому тренингу), что там красавицами и не пахнет. Зато мы – как только пришли, при макияже, при опыте. И Якубович (он вел тот конкурс) говорит: «Да это разве красавицы?». И, показывая на нас рукой: «Вот вы…. Я понимаю». По-моему, сценаристы зря это тогда придумали, некоторые красавицы проигрывали перед нами. Непонятно, кто кому делал фон. Смешно было. Но в 1992 году я решила оставить эту нелегкую, но любимую профессию. Сделала девчонкам отходной шоколадный торт с клубникой и ушла –второго сына рожать. А вскоре «Ростоблшвейбыт» развалился, кто-то что-то там пытался приватизировать – но это уже к нам, манекенщицам, – никакого отношения не имело. Зато мы с девочками до сих пор дружим. Раскидало, правда, всех.